Блич, Улькиора/Орихиме, dark, на тему Black (черный) и на песню

Текст песни

Нанизаны звуки на тонкую нить
Ты можешь связать меня, можешь убить
Меня это вовсе не будет смущать
Я может быть даже не буду кричать

Разорвано сердце ночной тишиной
Я стать бы могла твоей мертвой женой
Не сопротивлялась, не сбросила пут
Ждала пока пальцы мне горло сожмут

Не жалей меня, будь жесток
Моя кровь - томатный сок
Моя кровь - клюквенный мусс
Мне не холодно, я не боюсь…

Когда, наконец, ты меня разорвешь
Когда ты под ребра засунешь мне нож
И вырежешь знак у меня на спине
И как-то еще прикоснешься ко мне

Ты холоден, хмур, ты не можешь согреть
Зажги мое платье, я буду гореть
Сломай мою руку, ударь об косяк
Я так извелась, что согласна и так

Не жалей меня, будь жесток
Моя кровь - томатный сок
Моя кровь - клюквенный мусс
Мне не холодно, я не боюсь…

Не майся, не мучься, ты не одинок
Я рядом с тобой, кучка пепла у ног
И пара обглоданных белых костей
Невинная жертва любовных страстей

Не жалей меня, будь жесток
Моя кровь - томатный сок
Моя кровь - клюквенный мусс
Мне не холодно, я не боюсь…

Вдох.

Вдох.
В её клетке темно. Темно и серо, потому что ночью всё теряет свой цвет, свою яркость, индивидуальность. Старая плёнка. Даже волосы её ярко-рыжие сейчас кажутся чёрными. Чёрно-белое немое кино.
Она просыпается от звука шагов и садится на кровати. Она чувствует чьё-то дыхание где-то рядом, совсем близко, но только когда ночной гость выступает в тонкую полоску лунного света, она выдыхает. Черные волосы, белая кожа, лживые "слёзы". За миг до того, как он сделал шаг на свет, она уже знала кто это. Чувствовала. Сердцем чувствовала. Больным, кровоточащим. Молчаливо рыдающим, страдающим, сходящим с ума. Своим живым, но раненым сердцем.
Он в задумчивости делает пару шагов вперёд, приближаясь почти вплотную к кровати, и Орихиме смотрит на него снизу вверх преданно, как собака, и ждёт чего-то. Чего-то особенного. Чего-то такого, что только он может ей дать. Только ей, только он, только сейчас. Он смотрит на неё странным взглядом. Вроде бы таким же холодным, презрительным, как и всегда и на всех, но что-то там есть ещё - подмешанный яд. И она пьёт этот яд, давясь льдом, давясь горьким презрением. Яд очень сладкий, он приятно согревает горло, стекая прямо на сердце.
Он протягивает руку, и она сама толкается в неё щекой, трётся, как кошка, мягкими волосами, жмурит глаза. У него очень холодная рука, которая мгновенно согревается от тепла тела Орихиме. Он сжимает пальцы в её волосах, вздёргивает вверх, заставляя девушку привстать с колен. Она не кричит, хотя по голове проходится обжигающая волна. Она не кричит, хотя очень хочется. Это немое кино. Здесь нельзя кричать.
Он целует её в губы. Грубо, резко. А она тянется за его губами, чтобы выпить ещё больше этого сладкого яда. Она тянется к его холодной коже, чтобы согреть, отдать своё живое тепло.
Под утро он уходит, а она остаётся с искусанными губами, синяками-засосами и сердцем, которое разъел яд. Она не жалеет ни о чём, только надеется, что однажды он не уйдёт.
Выдох.

@темы: Гет, Фанфики, Bleach

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Частично подглядел у Каси, да х)
Я опять расписываюсь, угу.

Вы мне фендом, персонажа и цитату, а я вам драббл.
Так же, можете указать желаемый жанр и персонажей, которых не желаете видеть в пейринге с персонажем ( не больше трёх)

для [L]кит-убийца[/L]
Нейтан, как человек любознательный, всегда прислушивался к чужим разговорам. Просто так, потому что нравилось. Потому что ему казалось, будто он тоже часть этих коротких историй, которые удавалось услышать. Особенно он любил небольшое студенческое кафе, находящееся недалеко от дома его матери, где самыми излюбленными блюдами посетителей были горький чёрный кофе с корицей и сладкие булочки с изюмом. Цены там не кусались, и потому Нейтан приходил туда завтракать, а порой и обедать, если выдавалось время. Люди в это кафе заходили совсем разные на лица и характеры и потому, порой Нейтан вылавливал крайне интересные диалоги с перетряхиванием нижнего белья молодой девушки, живущей напротив дома женщины-рассказчицы и открытием шкафов со скелетами. Впрочем, порой попадались и бредовые и смешные – неспроста же это было студенческое кафе.
- Я как не приду, они какие-то планы строят, - увлечённо и чуть удивлённо рассказывал он товарищам по несчастью. - То в Монголию уехать, то кино снять про Сайлент Хил, то объебошиться и в ментуру пойти, то в старой школе окна выбить, то дверь покрасить.
- А ты чего?
- А я туда пожрать хожу и послушать, - довольно скалился Нейтан и в следующий раз приходил в кафе с блокнотиком, чтобы уж точно ничего важного не упустить.
Он записывал отдельные фразы, чтобы взять на вооружение и использовать на Саймоне, чтобы вконец ошарашить его и смутить. Он записывал порой целые истории, размышляя о том, что стоит раздобыть телефон муженька этой рыжей леди, что так красочно описывает, как наставляет ему рога с молодым садовником. Он записывал отдельные слова и словосочетания, думая, что возможно если не он, то кто-нибудь другой, обнаружит в них тайное послание и разгадает его. Эти записи можно было бы продать писателям, чтобы те использовали это как материалы для книг о простых людях. Но Нейтан не продавал, а заводил всё новые и новые блокноты, заполняя их чужими жизнями.
Заполнив очередную страничку блокнота, он с шумом перелистнул страницу и усмехнулся, вдруг подумав, что похож бессмертного ловца душ, который запирает их в узкие строчки.

для Kassielle. Прости, получилось что-то странное ._.
Зоро, уставший и измотанный солнцем и солёным ветром, ходил среди торговых палаток. Его раздражала сухая кожа на пальцах, потрескавшиеся губы, металлический привкус на языке и песок, мешающийся под ногами. Но в остальном он был вполне спокоен, а шум и крики среди палаток как-то уже стали привычны даже. Словно родился здесь. Хотя на самом деле они пришвартовались у берегов этого острова всего пару часов назад.
Среди торговых палаток Зоро скрывался от солнца и попутно искал магазин с мечами, чтобы найти новое точило. Люди вокруг шумели, кружили в каком-то безумном торговом танце, а продавцы горланили, стараясь перекричать друг друга. «Саке и рыба!» «Шелка и пряжа!» Зоро шёл мимо, спокойно разрезая толпу, как корабль море. Люди смотрели на трое ножен, шептались и расходились в стороны.
У одной из палаток он заметил знакомое ярко-рыжее каре. Подойдя ближе и чуть затерявшись в толпе, он мог спокойно наблюдать, как Нами, без тени смущения и капли совести, общитывает бедного бледного продавца. Улыбаясь и покачивая бёдрами, она говорила так правильно и сладко, что мужчина, даже не заметил, как красивые ручки в браслетах кинули в сумку на пару фруктов больше, чем нужно. Обернувшись, Нами заметила Зоро, но только подмигнула ему и исчезла в толпе.
Зоро усмехнулся только: «Лиса. Глаза честные-честные, а руки-то загребущие». И, постояв немного, двинулся дальше, разглядывая вывески на лавках. И пару раз в толпе он снова замечал знакомый рыжий «хвост».

запись создана: 07.09.2011 в 16:50

@темы: У вас волчанка!©, Misfits, Писательское, Фанфики, One Piece

---

Дописал начатое ещё давно х)
Suits, Луис/Майк\Харви, Pg-13, на тему Chore (тяжелая работа)

- Разберись с тем, разберись с этим, прочитай многотомник в пару тысяч страниц за ночь и сделай выводы… чёрт, - пробурчал Майк и полез под стол за упавшей ручкой.

- Разберись с тем, разберись с этим, прочитай многотомник в пару тысяч страниц за ночь и сделай выводы… чёрт, - пробурчал Майк и полез под стол за упавшей ручкой.
Харви опять заставил его работать сверхурочно, и в этот раз Майк решил даже не уходить с работы, так как документы все здесь, спать не придётся всю ночь, а так хоть на работу не опоздает. Стопки бумаг, бережно скреплённые и засунутые в подписанные папки, громоздились на его столе, то и дело, при резком или неаккуратном движении рук, грозясь упасть и перепутаться. Часть он уже успел разобрать, выписать нужное и сдать обратно в архив, но казалось, что бумаги никогда не закончатся. В офисе быстро опустело, и вскоре Майк остался один в огромном помещении, с освещением только над его столом.
Майк так погрузился в работу, что чуть не упал со стула и смахнул несколько папок, чьё содержимое тут же разлетелось по полу белым ковром, когда на его плечо вдруг легла тяжёлая ладонь.
- Совсем он тебя не ценит, Майк, - с притворным, слащавым сочувствием проговорил Луис и мягко сжал его плечо. – Знаешь, раз уж мы тут одни, - он наклонился к уху Майка и произнёс это заговорщическим, загадочным тоном, - может, закажем хотя бы поздний ужин в офис?
Майк нервно дёрнул плечом, скидывая тяжёлую руку Луиса и, сползя со стула и начиная подбирать бумаги, нерешительно кивнул.
- Я бы не отказался.
- Ну и отлично, - обрадовано воскликнул Луис, заворожённо наблюдая, как Майк ползает у него в ногах, - потому что я уже всё заказал и ужин ждёт нас у меня в кабинете.
- Почему у вас?
- Потому что на твоём ничего не поместится.
Майк, вернув на стол упавшие папки, оглядел беспорядок и вынужден был согласиться.
На пустом от обычных офисных принадлежностей столе уже дожидались несколько блюд, бокалы и бутылка вина.
- Вино-то зачем? – поинтересовался Майк, но Луис только дёрнул плечом, мол чего глупые вопросы задаёшь.
Ужин и правда был шикарным. Блюда были явно из дорогого ресторана и сам Майклсебе бы не смог их позволить, но улыбающийся загадочно Луис настаивал и говорил, что ужин полностью за его счёт. Они сидели друг напротив друга, и Майк постоянно ловил долгие, изучающие взгляды Луиса на себе. Впрочем, это его совсем не насторожило.
Только когда он, собирающий со стола тарелки, вдруг был к этому столу придавлен чужим телом, он начал о чём-то догадываться. Луис нетерпеливо ёрзал по гладкой ткани рубашки и прижимался выпуклой ширинкой к упругой заднице Майка.
- Какого чёрта? Луис!
- Не дёргайся, красавица. Или что это, - Луис с размаху заехал по ягодице Майка рукой, - принадлежит только Харви?
- Это принадлежит только мне! – возмущённо пропыхтел Майк и попытался, убрать чужую руку со своей задницы.
- Неужели? – задумчиво спросил Луис и оскалился. – Это ещё лучше.
Майк взвыл, когда руки его зажали между его животом и столом, а ремень на его штанах начали нетерпеливо расстегивать. Но, как только его штаны были спущены до колен, в коридоре послышались шаги и вскоре на пороге офиса Луиса появился Харви собственной персоной.
- Я прям как чувствовал, - проговорил он, обозревая открывшуюся ему картину.
Луис, скривившись и застёгивая ширинку, сполз с Майка, а тот радостно стёк со стола на пол. Под строгим и не одобряющим взглядом Харви Луис быстро собрал свои вещи и исчез из офиса, и Харви и Майк остались там одни.
Майк не спешил натягивать обратно штаны, радуясь тому, что сидит на целой пятой точке, а Харви так и стоял в дверях.
- Что-то эта работа становится для меня всё трудней. И опасней, - усмехнулся Майк и всё же натянул штаны.
- Домой иди, - коротко сказал Харви и, развернувшись, покинул офис Луиса, направляясь, видимо, к своему.
Майк не спрашивал, зачем Харви был в офисе так поздно. И не спрашивал, почему Луис на него совсем не смотрит, а только держится за живот. И конечно, он не спрашивал, почему вдруг Харви стал внимательно приглядываться ко всем мужчинам в здании, да и вообще ко всем, что смотрели в его, Майка, сторону…

@темы: У вас волчанка!©, Фанфики

---

Я опять.
American Horror Story, Тейт/Вайолет, пляж. На тему Serene (безмятежный)

На берегу солёный воздух.

На берегу солёный воздух. Им легко и свежо дышать, а на языке появляется солёный привкус, как будто ты искупался и наглотался воды. Воздух густой, пахнущий водой, водорослями и немножко рыбой. Воздух пропитывает одежду, запутывается в волосах и остаётся на коже вместе с песком.
На чёрном небе сияют звёзды. Крохотные фонарики, освещающие дорогу путешественникам. Они строят из своих маленьких тел созвездия и благоволят влюблённым.
Море шумит, белые гребешки волн катятся по песку и бьются о выступающие камни.
Здесь не слышно города. Здесь города не существует.
Тейт привёл сюда Вайолет, чтобы поделиться своей душой. Вот это место – единственное место, где он обретает покой. Это единственное место, где призраки в его голове, не мучают его. Единственное место, где ничто не тревожит его. Полная безмятежность.
Целовать Вайолет, опрокинув её на песок – двойное удовольствие. Они целуются неторопливо, наслаждаясь друг другом. А море шумит в ушах.
Если приложить к уху ракушку – можно услышать звуки прибоя. Но тот прибой ненастоящий.
Тейт говорит Вайолет, что очень любит этот пляж. Очень любит это море и ночь. И её, Вайолет очень любит тоже. Поэтому он привёл её сюда.
Вайолет улыбается, прижимаясь к его плечу сильнее. Ветер задувает под кофту, но ей не холодно, потому что Тейт обнимает её. Тейт тёплый, почти горячий. И смотрит он куда-то на горизонт.
В такие ночи, когда море шумит, а ветер путает волосы, очень сложно думать о чём-то плохом.
И они не думают.

@темы: Гет, American Horror Story, Фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

ВНЕЗАПНО!
American Horror Story
Дом, PG-13 за кровяку.

Дом никогда никому ничего не прощает

Дом никогда никому ничего не прощает. Дом помнит всё. Дом помнит всех. Он сжимает чьи-то костлявые пальцы на шее. Он топит в солёной от крови воде. Он вырубает топором сердце. И плачет.
Дом плачет ночами. Дом плачет кровью и кричит на сотню разных голосов. Он всхлипывает, дрожит. Дом плачет по всем его пленникам.
Мойра плачет ночами. Закрывает лицо белыми руками, а из раздробленной глазницы течёт разбавленная слезами кровь, капая на белый воротник, окрашивая белоснежное кружево.
Девочки тоже плачут. Плачут по вспоротым животам, по не рождённым детям. По душам своим загубленным. Они тихо всхлипывают, воют, ходят по коридорам тенями и сквозняками.
Плачет красавица хозяйка. По её золотистым кудрям стекает кровь вперемешку с мозгами, а алые губы дрожат. Она плачет по загубленной карьере, по славе, по жизни и по своему ребёнку. Она хлопает дверьми, скрипит половицами, поёт иногда, когда очень больно.
Плачет существо, запертое в подвале. Оно воет страшно, клацает зубами, скребёт стены. Ловит крыс, впивается в их тушки острыми зубами, и губы его в крови.
Плачут сёстры. Они включают воду, и одна из них опускает в набравшуюся ванную голову и кричит под водой.
Дом плачет ночами. Дом плачет по убитым. Дом плачет по живым. Дом содрогается.
Дом помнит обиды. Дом плачет из-за них по ночам. Дом помнит всех. Дом плачет о них по ночам.
По ночам.
Днём дом бдит. Днём дом мстит. Днём дом строит планы. Дом желает новых обитателей.
Дом хочет плакать так, чтобы его услышали.

Тейт/Вайолет, Pg.

У Вайолет мягкие руки, горько пахнущие табаком

У Вайолет мягкие руки, горько пахнущие табаком. У Вайолет тонкие запястья с полупрозрачной кожей на них, и вены яркие, синие. Шрамы на её запястьях бордовые, шершавые. Тейт касается их губами и на них остаётся солёный привкус запёкшейся крови. Тейт проводит бритвой новую линию. Полоска настолько тонкая, что не сразу её становится заметно, только когда кровь маленькими круглыми бусинками, натянутыми на нитку, выступает на коже. Тейт слизывает солёные капли, и Вайолет морщится. Вайолет не отнимает руки, только смотрит внимательно, заворожённо. Она почему-то доверяет Тейту. Ранку щиплет.
Тейт похож на призрака. Вайолет в шутку называет его так. Он смотрит серьёзно очень, только губы в улыбке ненастоящей растягивает. Вайолет говорит, что нормальные люди не могу исчезать так внезапно, так умело прятаться, так быстро передвигаться. Вайолет улыбается, говорит, что если Тейт призрак – это ещё интереснее. У неё никогда не было друзей призраков, даже в детстве. А таких, неопределённо взмахивает она руками и смущается, тем более. Тейт улыбается. Он не подтверждает и не опровергает.
Вайолет не боится больше ходить в школу. Тейт и правда очень сильно напугал эту заносчивую девчонку, а она рассказала ещё ребятам. Вайолет скучно, но её никто не трогает. А в перерывах её находит Тейт. Тейт всегда её находит. Тейт всегда знает, где она будет в это время. Она смеётся. Он улыбается загадочно.
Вайолет нравится Тейт безумно. Тейт целует запястья Вайолет с запёкшейся на них кровью.
Вайолет называет его призраком, говорит, что боится. Тейт рисует новые порезы на доверчиво подставленных руках.

@темы: Гет, American Horror Story, Фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

С драббло-игр опять. на слово "Иллюзия"

Фэндом: Thor
Персонажи: Локи
Рейтинг: PG
Тип: джен

207 слов

Пространство сжимается, давит со всех сторон. Холодно. Очень холодно, особенно в груди. Вокруг так тёмно, что создаётся впечатление, что тебя не существует. Только пустота и ты её часть. Кажется, будто ты в любой момент можешь закрыть глаза и представить себя в другой точке этого тёмного пространства, переместиться туда и смотреть уже с той стороны. Но ты открываешь глаза, а картинка не меняется. Тёмнота. Пустота. Холод, сковывающий сердце.
Откуда-то из этой пустоты всплывают образы. Неясные светлые тени в беспроглядной тьме. Змеями они скользят по чёрной глади пространства, как по морю. Скользят к тебе. Обвивают тебя несуществующего. Душат, кусают. Больно, до белых вспышек перед глазами. Змеи скользкими телами обвивают твои невидимые руки и ноги, твою шею, сжимают на них кольца своих туловищ. Сжимают.
Локи просыпается в мокром поту. Он ощупывает горло, оглядывается по сторонам, выдыхает облегчённо, обнаружив себя в своих же покоях. Конечно, это всё было не реально. Сон?
Локи смеётся горько и хрипло. Он знает тот «сон», что видел. Он знает тот мир, что чувствовал.
Он создатель этого мира.
Локи кривит губы и смотрит в потолок. Ему тошно, его унизили. Его собственная сила ему не подчиняется. Его мозг предаёт его.
Он закрывает глаза, а там змеи. Они сжимают ему горло, они погружают в темноту.
Мир убивает своего создателя.


Персонажи: Один
Рейтинг: G
Тип: джен

62 слова

Знания и опыт долгой, слишком долгой жизни, мешали ему совершать необдуманные, но такие приятные, глупые поступки.
Он, хрипло громыхая, называл это старостью. Другие, склоняя перед великим Одином головы, восхищались его умом и приходили за советами.
Однажды он решил пошутить, дав глупый и необдуманный совет, а это даже не заметили, приняв за великую мысль.
Один вздохнул. Ум и опыт придавливали его к трону.

@темы: Thor, Фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Название: Blood
Автор: Мэй-чан
Фендом: Scream
Пейринг: Билли/Стюарт
Рейтинг: R
Жанр: PWP, дарк
Предупреждения: Спойлерс! Без знания фендома не читать ибо, зная этот спойлер, смотреть Крик впервые будет скучно. Ну и насилие.
От Автора: на тему Blood (кровь)

У них не было причин убивать. Просто им нравилось это. Просто нож так легко входил в плоть. Просто им нравились крики. Просто им нравилась кровь. Всё просто. Для них всё просто. Поколение, насмотревшееся ужастиков и возомнившее себя маньяками. Возомнившее себя великими психологами, разбирающимися в их, маньяков, поведении и психологии. Глупые. Действия психопата невозможно предсказать. Действие психопата невозможно объяснить. А если их два? Смешные.
Билли и Стюарту нравилось слушать речи Ренди. Ренди был смешной, наивный и смотрел слишком много ужасов. Они бы убили его давно, но оставляли на потом, на финал, на сладкое. Он не мог погибнуть в начале фильма, он должен был сыграть свою роль в финале. Они так решили.
Ренди говорил смешные вещи, говорил так, будто сам был маньяком. Ненастоящим, правда, слишком киношным, нелепым, скучным. Билли и Стюарт переглядывались, бросали друг на друга жадные взгляды, за спиной девушек улыбались друг другу, касались «случайно». Это тоже было частью игры. Если они будут слишком дружны, кто-нибудь догадается. В этом мире есть умные люди, которые могут сложить один плюс один и получить два. Два убийцы. Два маньяка, бродящих на свободе. Один убивает, другой подставляется. Один подставляется, другой убивает. Один плюс один и оба невиновны.
Стюарт приходил к Билли по ночам. Через открытое окно, в комнату, освещённую лишь настольной лампой, кидающей страшные тени на стены и пол. Билли оживлялся сразу, подбегал к окну, грубо втаскивал друга в комнату, валил на пол и, там же, без лишних предисловий, начинал целовать, раздевать, трогать везде. Изголодавшийся по прикосновениям к горячей золотистой коже, по твёрдым мускулам под пальцами, по сухим губам, раскрывающимся в попытках сделать вдох. Они не помнили, кто из них начал это. Кто первый поцеловал, кто первый неосторожно коснулся, возбудил. И это было неважно. Билли никогда не позволял Стюарту доминировать, всегда подминал под себя, зажимал руки над головой, коленом грубо раздвигал его ноги. Никогда не церемонился, стараясь скорее добраться до самого главного. Ребёнок, раздирающий упаковку на своём рождественском подарке. Стюарт не сопротивлялся, на пятый или шестой их раз, осознав, что Билли всё равно сильнее, проще подчиниться, получать удовольствие так. От грубого, быстрого траха на жёстком и холодном полу, после которого лопатки или колени с локтями всегда краснели, стёртые болели, жгли.
Один раз Билли завалил Стюарта в кустах рядом с местом убийства. Не сняв чёрного балахона, только задрав его до ремня джинсов. Вещи Стюарта быстро окрасились в бордовый. Ткань легко впитывала чужую кровь, а на коже кровь оставалась тёмными каплями, чёрными разводами. Так впервые Билли осознал, как сильно его возбуждает кровь. Позже они занимались этим в свете ламп так, что красная кровь блестела на золотистой коже, скатываясь по лицу, по шее и спине вместе спотом. И капли эти были горькие, с металлическим привкусом.
Билли не нравился её вкус. Вкус уже несвежей крови. В один день, когда Стюарт привычно забрался в его комнату через окно, Билли завалил его на пол, прижимая всем телом, и медленно провёл по его руке кончиком ножа. Стюарт вскрикнул, попытался скинуть себя окончательно свихнувшегося любовника, но сил не хватило, и он зажмурился, ожидая новых ран, более глубоких, смертельных.
Билли не собирался его убивать. Он заворожённо смотрел на красные бусинки крови, проступавшие на тонкой ниточке пореза. Он провёл языком от запястья к сгибу локтя, проходя по ранке и слизывая сладковатые капли крови. И это было то, чего он так хотел. Как грёбанный вампир он слизывал из порезов, которые сам же делал, кровь Стюарта и бурно кончал, порой едва касаясь члена. Попадись Стюарт полиции, они бы тут же отпустили его, увидев свежие, набухшие порезы по всему телу и белеющие на золотистой коже шрамы от старых. Шрамы бы исчезли все бесследно через месяц-другой, но новые появлялись ежедневно, по несколько за ночь.
Ещё Билли нравилось хлопать Стюарта по спине при друзьях, видеть, как он жмурится, закусывает губы, смотрит злобно и жалобно. Свежие ранки болели, неприятно жгли, и это делало Стюарта ещё более чувствительным. Он резко реагировал на прикосновения Билли, и тот возбуждался, действовал грубее, резче. Постепенно Стюарт привыкал к боли, учился получать от неё удовольствие и через пару месяцев тянулся за прикосновениями, стонал, когда Билли проводил кончиком ножа по чувствительной коже, подставлял шею под болезненные укусы.
Но этого всё равно было не достаточно. Им было мало друг друга. Им было мало крови.
- Её выпотрошили и повесили на дерево.
Билли откинулся на локти, чтобы из-за спины Сид увидеть Стюарта. Тот улыбнулся уголком губ, с запёкшейся в нём кровью, и сжал руку повыше локтя, где ночью Билли сделал ровный и чуть более глубокий, чем другие, надрез.
- Кто же мог такое сделать?
Билли и Стюарт опустили глаза.

@темы: Попкорн и голубой экран, R-Nc-17, Фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Наигралась в ДА, насмотрелась на храмовников, послушников и картинка сама явилось в воображение. И в общем-то здесь выражено моё отношения к религии, наверное.

Под ногами только льдистые горные тропы. В голове - Песнь Света, пьянящая, кружащая голову, обещающая покой и счастье.

Под ногами только льдистые горные тропы. В голове - Песнь Света, пьянящая, кружащая голову, обещающая покой и счастье. В руках - палка, ещё не трухлявая, но уже почерневшая, местами потрескавшаяся, ненадёжная. Лёгкие одеяния продуваются насквозь ледяным ветром, белая кожа краснеет от холодных ожогов, прикосновений вечной мерзлоты. Он оступается постоянно, скатывается по сколькой тропинке вниз, цепляется палкой, задубеневшими пальцами, сдирает их в кровь, оставляя на прозрачных ледяных кристаллах кровавые следы. Обрыв, а пропасть под ним невероятно тёмная, бездонная. Где-то там, на дне, чернеют острые пики сосен.
Неторопливо вступает в свои владения ночь. Холодает ещё сильнее. Ветер приносит далёкий вой. Послушник простукивает себе дорогу вперёд, не видя ничего дальше расстояния протянутой руки, слыша только заунывную песнь лесных братьев, треск льдистой корки под ногами и песнь Света в голове. Она пьянит, с ней не страшно, с ней не холодно. На вершине его ожидает ответ на вопрос, мучавший миллионы людей, десятки поколений. Он не первый, кто решился подняться сюда - он видел желтоватые кости, закованные во льды.
Это проверка веры. Неверующий не дойдёт, но с верой ему не страшен холод, пока его воля не сломлена, пока Песнь Света звучит в его голове, он будет идти.
Заледеневшие мочки ушей его покрылись инеем, а на лице, на шее, на теле его повсюду морозные поцелуи – белоснежные или ещё только красные. Ветер поёт ему колыбельную, предлагает лечь на мягкий белоснежный снег, покрывающий льдистую тропу в некоторых местах.
Палка примёрзла к ладони. Дышать стало сложнее, он хрипит, кашляет, за ним тянется дорожка из красных капель. Поднявшаяся с утра вьюга набивает в рот, нос и глаза снег. До вершины осталось совсем немного.
У самой вершины послушник присаживается на заледеневший камень. С такой высоты, кажется, видно весь мир. Далеко на горизонте, возвышаясь над всем, как недостроенная лестница в небо, чернеет Башня Света. Её вершина, Золотой Орёл, кажется, на одном уровне с вершиной Священной горы. Никто не знает, кем была построена эта башня, говорили, будто сам Всевышний сделал это. Послушник чувствует, как Золотой Орёл взирает на него, жжёт его кожу и глаза своим пламенным взором.
Песнь Света, смешиваясь с песнью ветра, звучит в его голове как колыбельная. Он смотрит ввысь. Небо здесь, у вершины, совсем светлое, почти прозрачное. Голубое и чистое, как спокойное озеро. У такого, неглубокого кристально-чистого озера, он жил. Васта. Вечно спокойное, холодное. Низенький двухэтажный домик послушника стоял в десятке метров от берега Васты, и послушник, ещё ребёнком, плескался там вместе с другими деревенскими мальчишками. Он тогда ещё не слышал Песнь Света. Он тогда не знал о Всевышнем. Он верил совсем в других Богов. В богиню озера Васту, в бога леса Оста, в богиню плодородия Ирис. Глупый был.
Послушник засыпает. Засыпает, не закрывая глаз, не опуская головы. Он продолжает смотреть ввысь. В холодное небо.
На вершине, посреди глубокого, мягкого снега, воткнут меч с драконом на рукоятке. Его воткнул туда один принц, ещё в детстве. Никто не верил, что он сможет подняться на эту гору, а он поднялся и воткнул туда фамильный меч, как флаг.
На вершине, кроме меча, воткнутого мальчишкой множество веков назад, когда гора ещё не была такой высокой, а Холод не пришёл на эти земли, ничего нет. Нет ответов на вопросы, нет надежды, обещанной церковью.
Ветер укрывает спящего снежным одеялом. Где-то далеко, за тысячу миль отсюда, волнуется всегда спокойная Васта.

@темы: Орижиналы

---

Про Merlin 4.01
Вообще вот здесь всё отлично сказано хддд
От себя добавлю немного:

спойлерс

- Все хотят Мёёёлина.
- Лапушка Мерлин так очаровательно грохается в обморок, что я готова поколотить Артура за то, что тот не отбросил в сторону свой бокал и не бросился к нему. Вместо него это сделал Ланселот, да.
- Мерлин в одеяле такой няшка, что тискать, тискать, тискать.
- Я одна не понимаю планов Морганы? ладно, в прошлом сезоне онис Моргаузой хотели власть в Камелоте захватить, Утера убить, все дела. Этоя ещё понимаю. Но убиваться ради того, чтобы порвать завесу теней? Нахрена? Вотя не понимаю тупых Плохих персонажей, которые, чтобы захватить мир, вырезают половину населения страны/мира. А кем вы собрались править-то, идиоты? Я ещё понимаю лишать людей разума и воли,н о убивать? бессмысленное и ненужное никому занятие.
- Мерлина превратили в фильм ужасов. Крики, полумрак, призраки с головами-черепами, вырезанные деревни. Рыцари дёргаются от каждого шороха.
- Мерлин всё ещё в полуобморочном состоянии. Мне постоянно кажется, что он вот-вот упадёт в обморок.
- Отважная Гвен такая отважная. Она так смешно факелом от призраков отмахивается... Она мне бесит ровно с того момента, как вдруг решила влюбиться в Артура. Жила себе спокойно, жила и вдруг - бац - решила в принца влюбиться.
- Тут я сделала и запищала. Нет, ну они так друг на друга посмотрели **
Мерлин: Ты не боишься?
Артур: Боюсь, Мерлин. Может даже больше тебя.
- Артур хочет пожертвовать собой за королевство, прощается с отцом, Гвен, оставляет печатку "дяде". Мерлин же молча собирает вещи и решительно сообщает Гаюсу, что пожертвует собой вместо Артура и что он не боится. Лапушка же.
- Гвен бессердечная сука. Она просит влюблённого в неё (боже, у него ужасный вкус) Ланселота защитить Артура. ОН ЕГО РЫЦАРЬ, ЕСТЕСТВЕННО ОН БУДЕТ ЕГО ЗАЩИЩАТЬ, ТУПАЯ БЛЯДЬ. Только няшу расстроила.
- Да, закрытие двери спасёт от духов.
- Они сидят вместе и Артур нахваливает Мерлина, какой тот храбрый. Я же сижу и мимимикаю

И единственная мылсь возникшая в конце серии это : ШТО?!

@темы: Фангёрлинг, Merlin