[Mey-chan]

Оно внезапно на тысячу слов и очень странное. Какбэ и Рка, какбэ агнст, кинк, кровища и бла-бла, но... я идиот, да.
"Игры" Бьякуран/Шоичи

Пальцы скользят по взмокшему телу и кажется, что они оставляют за собой след из крови и рваной кожи. Невыносимо больно. Его пальцы словно прожигают кожу насквозь, задевая нежную, беззащитную плоть. Тело горит и извивается от жёстких прикосновений и обжигающего жара чужого тела.
- Тебе хорошо, Шоичи? – усмешка.
И тот решает быть сильным, быть самой прочной игрушкой из всех.
- Да.
А руки связаны и заведены за голову. И место, где они соприкасаются с чем-либо, покалывает рассыпающимися под кожей электрическими зарядами. Пальцы затекли и совершенно не желают слушаться хозяина. Наверное, просто отчаялись развязать тугую верёвку.
Бьякуран улыбается, как ребёнок, издевающийся над новой игрушкой, проверяющий, на что она способна и как долго не сломается. Ему нравится эта роль. Ему нравится его «игрушка». И поэтому он позволяет себе забыть обо всех неотложных делах.
- Ты для меня важнее всего мира, - говорит он и смеётся, потому что даже сам себе не верит.
- У тебя такое красивое тело. Белое, гибкое, стройное. Ты так извиваешься в моих руках, кажется, что ты сейчас переломишься пополам. Но я не позволю тебе сделать это. Потому что я сам сломаю тебя тогда, когда ты мне надоешь. Как жаль, Шоичи, как жаль, что ты выбрал для себя такую участь. Если бы ты не был таким глупым, то был бы над всем миром рядом со мной. Ведь я почти любил тебя, Шоичи.
Слова больно впиваются в мозг, и он жмурится, чтобы не видеть пугающих голубых глаз, чтобы они не утащили его за собой на самое дно. Впрочем, лучше бы так.
По бедру скользит что-то холодное и Шоичи распахивает глаза, задыхаясь в крике. На месте прикосновения расцветают красные цветы крови и быстрым ручейком текут по ноге на белые простыни. Бьякуран беспечно помахивает скальпелем, а пальцы другой руки ерошат рыжие волосы.
- Что бы с тобой ещё сделать? Ах-ха, кажется, знаю. Я помечу тебя. Да, так чтобы ничем не стереть, только если кожу сдирать. И отпущу тебя погулять. К Вонголе, например. Попрощаться. Вряд ли ты их ещё когда-нибудь увидишь. Видишь, какой я великодушный.
Шоичи молчит, готовится, сжимает зубы, но когда скальпель вновь прикасается к коже, это не помогает. Горло уже саднит от крика, но замолчать невозможно. А Бьякуран не торопится, аккуратно выводит завитые буквы своего имени на его животе и груди. А когда заканчивает парень может лишь всхлипывать и выть. Он стирает кровь простынёй и любуется появившимся на ней кровавым узором. Потом расстегивает брюки и, отбросив скальпель, раздвигает дрожащие ноги Ирие. Пытка продолжается. Шоичи закусывает губу и отворачивается от внимательно следящих глаз. Бьякуран целует его в место «метки», ключицы, шею, щёки и добирается до губ. Слизывает капельки крови и целует так, что Ирие забывает, где находится, а голова начинает кружиться. Нет. Не так. Перед этим Шоичи чувствует яркую боль в онемевшей руке и, скашивая глаза, видит шприц и жидкость в нём, которая медленно течёт в его вены.
Просыпается он от шума вокруг. Что-то разбивается почти рядом с ухом и, открыв глаза, он видит столпившиеся вокруг него силуэты.
- Эй! Заткнитесь, он пришёл в себя, - произносит хорошо знакомый голос и, поразмыслив, Ирие понимает, что он на базе Вонголы, а обладатель голоса никто иной как Реборн.
- Мы волновались за тебя, - это Тсуна, точно он.
- Простите, - тихо отвечает Шоичи и только появившиеся перед глазами фигуры и лица вновь расплываются от слёз. Кто-то пытается что-то возрастить. Мол, чего извиняешься то, всё хорошо, все живы, ты среди друзей, но Шоичи перебивает его. – Простите, кажется, план, о котором я говорил, который мы придумали с Савадой-саном, вам придётся завершить самим. Я могу рассказать вам всё, что знаю о Мильфоре, о слабых местах Бьякурана, обо всём, что знаю. Но у нас очень мало времени.
- Ты что идиот? Не заставляй Десятого нервничать! Не посмотрю что ты больной – врежу.
- Тише, Гокудера-кун, - голос Тсуны стал взволнованным и печальным. – Почему такая спешка?
Кажется, они ещё не раздевали его. Да, бинтов не чувствуется. Шоичи молча задирает майку и из под сетки ресниц наблюдает за реакцией.
- Но это же ничего не значит!
Ирие тихо и бессильно смеётся.
- Значит, Савада-сан, значит. Это уже давно не детские игры, в которые вы играли в школе. В этом мире проигравших не существует. Потому что их неминуемо ждёт смерть. К сожалению, я слаб. Поэтому просто выслушайте меня.
- Сколько? – неопределённо спрашивает Реборн, сжав зубы и скрыв глаза шляпой.
- День-два, не больше.
- Нет, я спрашиваю, не насколько он тебя отпустил, а сколько у нас есть времени, чтобы вытащить тебя.
- Пока не надоем. Пока не сломаюсь. Неделю. Не больше. Даже если я не сломаюсь за эту неделю, что вряд ли, Бьякурану надоест со мной играться. Он словно ребёнок, которому постоянно требуется что-то новое, - Ирие тепло улыбается и в глазах его стоят слёзы.
- Жалеешь, да?
- Нет. Правда, нет. Просто иногда хочется вернуться на пару лет назад. И как только жизнь дойдёт до определённого поворота вновь возвращаться в то время. И так до бесконечности.
Реборн кивает и выходит из комнаты, напоследок бросив:
- Постарайся продержаться.
Паника исчезла уже на второй день пытки и поэтому, сейчас у него было состояние полной апатии. Он рассказывал всё, что знает о Мильфоре и силах Бьякурана. Он объяснял всё, что может потребоваться в сражении и даже подготовил стратегию боя. И старался не обращать внимания на чужие взгляды. Рана ныла и постоянно кровоточила, поэтому он старался не выходить из комнаты и не пугать девочек. А на второй день просто сказал:
- Удачи вам и прощайте. Я был рад вас знать.
И сам вышел навстречу Бьякурану. Потому что он помнил пугающий шёпот на ухо:
- Не смей меня обмануть. Советую тебе самому ко мне выйти. Ты же не хочешь, чтобы я одним махом уничтожил неподготовленную и расстроенную Вонголу? Ты же слишком добрый чтобы причинить вред друзьям. И это твоя главная слабость, Шо-чан.
Бьякуран довольно улыбается.
- Ну как, им понравилась моя метка?
- Очень.
Он смеётся и запутывает длинные пальцы в кудрявых рыжих волосах.
- Не делай такое лицо, Шоичи. Не говори, что тебе всё безразлично. Неужели ты не хочешь дать даже возможности твоим друзьям спасти тебя? Это так не похоже на Шо-чана, которого я знаю.
- Тот Шоичи умер почти год назад, когда вернулась память.
- Нет, тогда она родился. Умный, хитрый, находчивый. Правда, я слишком поздно спохватился, так бы сейчас не было этой грустной сцены, и ты бы наслаждался моими прикосновениями, а не страдал от них.
- Вы такой мечтатель, Бьякуран-сан. Совсем не изменились со времён университета.
- Ты тоже, Шоичи, совсем не изменился.
Шоичи улыбается и упирается головой в плечо Бьякурана. Тот прижимает его к себе сильнее.
- Я ненавижу тебя, Шоичи, за то, что ты предал меня. Я никогда тебе этого не прощу.
- Я тоже вас ненавижу за то, что причинили всем так много боли.
- Я предлагаю игру. Если Вонгола решится сунуться сюда до того момента, как ты потеряешь разум, я отдам тебя без боя.
- Зачем?
- Просто мне так хочется.
Шоичи кивает. Кажется, не только в его сердце воспоминания, о годах проведённых вместе, взывают щемящее чувство в груди.