[Mey-chan]

решила, что пусть исполнения будут отдельно. Заказывать можно здесь

20) Ребенок: Я напишу, как наши персонажи вместе растят ребенка.
Skyrim, Ульфрик/Довакин, какой-томальчик, оос, стёб и всё-такое.

— Кто это? — поинтересовался Ульфрик, когда Довакин привёл к нему маленького мальчика.
— Наш сын! — провозгласил Довакин, а потом уже спокойнее добавил, — нашёл, стало жалко, на тебя похож. Решил, что детей у нас всё равно быть не может, так почему бы и нет?
— Потому что ни ты, ни я не умеем воспитывать детей?
— Не думаю, что это так сложно. Все могут, а мы чем хуже?
— Я не собираюсь звать вас папами, если что, — сказал ребёнок, — просто дайте мне кров, еду и какое-нибудь оружие. А там уж я разберусь.
— Мне нравится этот парень, — сказал Ульфрик, — ты прав, он кажется моей маленькой копией.

***
— Чья рука лежит в сокровищнице? — поинтересовался Ульфрик у Довакина и мальчика.
— Глупого вора, — ответил мальчик, — он сломал две сотни заточек, а потом пришёл я и облегчил его страдания.

***
— Я думаю, тебе стоит дать имя, — сказал Ульфрик.
— Я думаю, что мне плевать, как меня будут звать, — сказал мальчик. — Мне нравится быть Буревестником, раз уж вы называете меня сыном, так пусть это и будет моим именем. И званием.

***
— Он только что принёс мне в постель голову имперца, — пожаловался Ульфрик. — Где ты его нашёл?
— В горах, — Довакин пожал плечами, — он закидал дракона камнями. Я надеялся, что под нашей опёкой он станет спокойнее.
— По-моему ты нашёл самого Ситиса.

11) Утешение: Я напишу, как мой персонаж комфортит вашего, или наоборот.
ME, Кайден/Ф!Шепард, тайминг перед финальной битвой в первой части, ангсто-флафф, жертвенный Кайден, мимими.

— Кайден? — Шепард появляется в светлом проёме двери и ступает в темноту комнаты. Кайден поднимается с кровати и включает свет, но Шепард морщится и выключает его обратно. — Так лучше.
— Что-то случилось, Капитан? — интересуется Кайден, пытаясь привыкнуть к темноте и разглядеть фигуру Шепард.
— Не знаю, — её голос дрожит от нервного смешка. — Просто какая-то тревога. Мне кажется, что вот-вот должно что-то произойти. Что-то плохое.
— Капитан, у всех такое чувство. Это нормально. Просто знай, что мы все готовы умереть за тебя.
— Этого я тоже боюсь, — она присаживается к Кайдену на кровать, он чувствует её присутствие рядом, если он сдвинет руку немного влево, то коснётся её. — Я не хочу, чтобы кто-то умирал за меня. Мне было бы проще, если бы я умерла за всех, — она смеётся. Это неправильный смех.
— Капитан, никто не хочет, чтобы ты умирала, — говорит он и касается её руки, накрывает её своей. — Мы солдаты, расходный материал. Мы всё равно однажды погибнем. И нам приятно будет умереть за кого-то, кто готов умереть за нас.
— Эти "мы", кто это?
— Я, — Кайден сдвигается ближе, ведёт рукой вверх по коже, до локтя, а потом по плечу к шее, запутывается рукой в волосах, — я, если так будет понятнее. Я готов умереть за тебя. Даже если моя смерть принесла тебе всего один процент успеха, при нуле.
— Ты совсем не умеешь утешать, Кайден. Теперь я боюсь за тебя, — Шепард шумно выдыхает, когда Кайден касается её плеча губами.
— Какого утешения ты хочешь? Я не могу врать тебе, не могу говорить, что никто не умрёт, я не могу обещать тебе ничего.
— Тебе стоило просто выслушать и поцеловать меня, Кайден. Это бы успокоило меня.
— Я всё ещё могу это сделать?
— Я больше не хочу говорить, поэтому тебе придётся очень постараться со вторым пунктом.


9) Рисование: Я напишу, как ваш персонаж рисует моего, или наоборот. Дерек
Teen Wolf, Дерек/Стайлз, Pg-15, потому что пошлые намёки, ну и юмор/стёб.

— Не шевелись, — рыкнул Дерек, и Стайлз, собиравшийся утащить с тарелки виноградину, резко вернулся в изначальное положение.
— Ты так медленно рисуешь, — недовольно пробурчал Стайлз, — у меня уже задница затекла так сидеть.
— Сам же хотел.
— Я пошутил, Дерек, ты что не смотрел "Титаник"? Всякие, "О, Джек, нарисуй меня как тех французских девушек"? Нет?
— Я смотрел, — Дерек ухмыльнулся, — но ты же хотел, чтобы я больше уделял тебе внимание.
— Я ожидал, что на моей заднице будут мозоли от простыни, а не вмятины от долго сидения.
— Ничего, мозоли мы ещё устроим, а пока потерпи. Я почти закончил.
— Но если ты почти закончил, то нахера я всё ещё тут?
— Ну, я хочу запечатлеть все блики на твоём лице и всё-такое. Это романтично, Стайлз.
— Я не девушка, Дерек, я на такое не поведусь.
— Неужели? И ты будешь против, если я повешу картину в своей спальне?
— Я буду... а ты правда хочешь это сделать?
— Да.
— О, боже, волчара, заканчивай скорее, мои колени просто умоляют, чтобы содрали о пол.

10) Тепло: Я напишу, как согреваются наши персонажи.
ПЛИО, Джендри/Арья, ангсто-флафф, Hurt/comfort

"Зима близко", — подумала Арья, когда из её рта вырывалось облачко пара. Она потёрла друг об друга онемевшие пальцы и подсела поближе к тлеющему костру. Они, наконец, решились развести костёр днём, но ночью он привлёк бы к себе не только преследователей, но и хищников, поэтому приходилось греться тем теплом, что сохранило сгоревшее дерево.
Шевеление в кустах заставило Арью вскочить, но из них вышел Джендри, завязывающий штаны.
— Я не заметила, когда ты ушёл, — буркнула Арья и вновь села рядом с углями. Руки начинало неприятно покалывать.
— Ты просто невнимательная, не знаю, почему мы поставили тебя в караул, нас убьют, а ты не заметишь, — усмехнулся Джендри, но получив обиженный взгляд в ответ, примирительно поднял руки. — Я просто умею быть очень тихим, а ты, кажется, совсем замёрзла?
Арья хотела бы сказать что-нибудь дерзкое, но только кивнула. Угольки совсем остыли, а пальцы и вовсе угрожали задубенеть и не гнуться.
— Ты только обещай не драться? — улыбнулся Джендри и присел позади неё.
Он обнял её и взял её руки в свои огромные лапищи, полностью закрыв от холода. Арья хотела возмутиться, но тепло побежало от кончиков пальцев, а от макушки, в которую горячо дышал Джендри, побежали мурашки.
— Так ведь теплее? Ты совсем замёрзла, пальцы как ледышки. Тебе стоит больше есть, миледи, — он усмехнулся, взъерошив дыханием волосы на её затылке.
— Нечего есть. Вот когда до Винтерфелла доберёмся... тогда... — и она решила не заканчивать. На глаза почему-то набежали ненужные слёзы, и она даже не могла убежать или стряхнуть их.
Вокруг была ночь и где-то далеко выли волки, а где-то ещё дальше, намного-намного дальше был её дом, и она не была уверена, что это всё ещё её дом и есть ли в нём кто-то. Она хотела, чтобы никто не видел её глупых слёз, но не могла заставить себя уйти от тёплых объятий.
— Мы найдём твой дом, миледи, — вдруг мягко сказал Джендри ей на ухо, — не переживай.
— Я Арья, — сказала она тогда, — не миледи.
— Арья, — согласился Джендри и прижался к ней сильнее, закрывая телом от всего мира.

Ранее в сериале: Teen Wolf, DA, Dishonored, Две девицы на мели, Плио и Сансан, Элементарно

4) Убийство: Я напишу, как мой персонаж убивает вашего, или наоборот.
Teen Wolf, Стайлз и внезапно! Эллисон, дарк, Ау пвп, где вместо секса убийства х) Получилось очень странно, прстите

В Бейкон Хиллс было тихо, только мотор джипа, стоящего на окраине леса, низко урчал. Его владелец нервно постукивал пальцами в перчатках по крыше.
Стайлз ожидал уже более часа. И если в первые пять минут он ещё придерживался своего плана — припугнуть и отпустить, — то сейчас ему хотелось удушить её хотя бы за то, что она так сильно опаздывает.
Впрочем, когда в свете фар он заметил направленный на него арбалет, желание "прибить сучку" окончательно утвердилось в его голове.
— И зачем ты меня сюда позвал, Стайлз? — поинтересовалась Эллисон, не торопясь подходить ближе.
— Ну, знаешь, Эллисон, ты плохо себя вела последнее время, — Стайлз криво усмехнулся. — Удивительно, что ты не выстрелила мне в спину.
— Я хотела, — призналась Эллисон, не опуская арбалета.
— А почему передумала?
— Ну, мне было очень интересно с чего вдруг такой положительный персонаж как ты решил подпортить свою репутацию. А застрелить я тебя всегда успею.
— О, ты решила, что только оборотней убивать уже не интересно? Повышаешь уровень? Теперь друзья оборотней?
— Конечно, ты, считай, весь обвалялся в оборотнечьем дерьме.
— Детка, я, в отличии от некоторых, с оборотнем не трахался. Так что тут немного спорный момент. Ты правда думаешь, что я сильнее увяз в этом, чем ты?
— Я их убиваю.
— И трахаешь.
— Это...
— Забавно, да, признаю, — Стайлз усмехнулся, когда глаза Эллисон, оказавшиеся совсем близко расширились не то от удивления, не то от ужаса.
— Когда ты...
— На днях, — он усмехнулся, — столько всякой херни вокруг. Страшно быть маленьким и слабым. Пришлось немного усовершенствоваться.
— Ты... ты...
— Я? — Стайлз резко ударил по арбалету, выбивая его из рук Эллисон и направляя в небо. В тот же момент болт взлетел к звёздам. — Ты была очень плохой девочкой, Эллисон.
— Скотт тебе не простит.
— Он не узнает. Мало ли что тебя убило? Он поплачет недельку-другую, а потом придётся в себя, станет сильнее, найдёт себе новую девчонку. На этот раз, надеюсь, ту, которая не будет пытаться его убить.
— В этом городе не так уж много оборотней, чтобы не понять, кто убил меня.
— А с чего ты взяла, что это будет похоже на убийство оборотнем?
Стайлз ухватил Эллисон за ворот и потащил в сторону леса, подальше от джипа. Когда джип был далеко, Стайлз прижал девушку к дереву и усмехнулся, глядя в её глаза.
— Вы, охотники, дикие ребята. И своих иногда убиваете.
Его глаза на мгновение мигнули золотом. На то самое мгновение, которое потребовалось болту, чтобы войти в грудь Эллисон. Второй болт отправился в горло.
— Ты мне никогда не нравилась, — сказал Стайлз на прощание, и третий болт вошёл в лоб.

12) Выпивка: Я напишу, как наши персонажи вместе пьют.
Dragon Age, Алистер/ Элисса (фем-страж, знатный человек), PG, Hurt/comfort. Давно я по DA не писала хдд

Ночь опустилась на лес Ферелдена незаметно. Костёр тихо потрескивал, пока все расходились по своим палаткам. Элисса тоже собиралась уйти, когда заметила Алистера, который как сидел у костра, так и продолжал сидеть.
— Что-то не так? — спросила она, присаживаясь рядом. — Почему ты не идёшь спать?
Ожидая ответа, она вглядывалась в огонь, она думала увидеть там что-нибудь необычное. Её всегда интересовало как некоторые ведуны, глядя в огонь, видели будущее. Она видела лишь танцующие язычки, и если её будущее никак не было связано с красными танцующими женщинами, то она точно не открыла в себе дар предвидения.
— Мне снятся кошмары, — наконец ответил Алистер.
— О прошлом? — участливо спросила Элисса и хотела положить свою руку поверх его, но так и не решилась.
— Нет, — он взмахнул рукой, жестом показывая, что тихие храмы и строгие учителя давно забыты, — в таком позорно признаваться.
— Ты можешь признаться мне в чём угодно, — Элисса повернула голову, отвлекаясь от огня, но во тьме за лицом Алистера он продолжил плясать. — Мы, возможно, скоро умрём — зачем секреты? Да и чем лучше спят мои товарищи, тем больше шансов, что мы дойдём до конца.
— Этого я и боюсь. Конца. Что нас ждёт там?
— Понятия не имею, — Элисс обняла колени руками и вновь повернулась к огню. Теперь ей казалось, что в огне летит огромный дракон. — Битва. Страшная и опасная битва. Возможно, для кого-то из нас она будет последней. Но я очень постараюсь, чтобы вы выжили, — она улыбнулась огненному дракону. — Может выпьем? У меня есть немного вина и эля. После них хорошо спится... и кошмары не беспокоят.
— Ну, тогда неси.

Элисса протянула Алистеру бутыль с вином и плюхнулась обратно на своё место. В одной руке у неё был небольшой большой бочонок с элем, а в другой — бутылка с вином. Бочонок она поставила рядом, а вино откупорила и протянула Алистеру, который, немного затормозив, всё же встретил её бутылку свой с тихим звоном.
— За крепкий здоровый сон!

Через три тоста, Элисса уже устроила свою голову на коленях Алистера, а тот бездумно перебирал её волосы.
— Знаешь, нам нужно будет скоро пойти спать, ты в курсе?
— Угу, — Элисса прикрыла глаза, её немного штормило.
— А если мы будем спать вместе — это плохо?
— Что? — она удивлённо открыла глаза и поднялась на одной руке, оказавшись на одном уровне с лицом Алистера. Его щёки горели, глаза отражали гаснущий костёр.
— Я просто подумал, что мне с тобой очень спокойно. Если бы ты спала рядом, мне бы точно не снилось ничего плохого.
— А, — Элисса усмехнулась, — ты в прямом смысле. Ну, я не против. Сделаю всё, чтобы мои соратники спали хорошо, — она хихикнула, поднималась, а поднявшись, протянула ему руку. — Ну, пошли спать.
— А кто будет сторожить?
— Пёс, — Элисса потянула Алистера к его палатке.
— Но...
— Хватит болтать, а то ещё протрезвеешь, — Элисса смеётся. — Хватит обо всём переживать, Алистер. Хотя бы сегодня.
Она завалила его на спальник и завалилась сверху, но когда она хотела откатиться в сторону, Алситер обхватил её руками.
— Нет, останься так. Так хорошо. Твоё сердце такое живое...
Элисса опустила голову. Сердце Алистера тоже было живым, она слышала его. Она слушала его биение и не заметила, как заснула.
Алистер тоже заснул. И в эту ночь он не видел кошмаров.

2) Поцелуй: Я напишу, как наши персонажи целуются, это может быть невинно или страстно.
2 Broke Girls, Макс/Керолайн, флаффно и немного сумбурно :3

Коротенько

— Вот только не нужно на меня так смотреть! — Макс рассмеялась. щёки её горели, футболка перекосилась и сползла с одного плеча.
В одной руке Макс раскачивала полупустую бутылку вина, в другой держала недоеденный кекс. Напротив неё сидела Керолайн и старательно строила мордашку "обиженного щенка". Обеим было безумно весело. Потому что они продали сегодня тройную норму кексов, а ещё влили в себя полторы бутылки красного вина. Керолайн рассказывала о детстве, а Макс сочувствовала. Кричала, что она — лучшее, что случилось с Керолайн в жизни, потому что все эти проплаченные тусовки ничто по сравнению с бухлом за пятьдесят центов. Что друг — этот тот, что продаст травку по самым низким в городе ценам и прикроет, пока справляешь нужду на улице, а не тот, что сплетничает с тобой, пока твоей крыске делают педикюр.
И что парни её никогда не любили по-настоящему. Всё, что было у неё — продажная любовь.
— Ну, вот сейчас обидно было, — надулась Керолайн, и мы вернулись к тому, с чего всё начиналось. — А как мне на тебя смотреть?
— Не так! — подсказала Макс и, засунув остатки кекса в рот, подтащила освободившейся рукой Керолайн к себе поближе. — Пожимаешь... — начала она, но решила дожевать. — Понимаешь, судьба кинула тебя на дно, чтобы ты познала свет!
— В конце тоннеля? — фыркнула Керолайн.
— А чем он тебя не утраивает? — возмутилась Макс, но не удержала серьёзного лица и рассмеялась. — Глупая ты, Керолайн Чейз. Неужели ты так несчастлива, живя со мной?
Керолайн поджала губы, думая и оглядывая комнату.
— Не то чтобы...
— Во-от! Скажи, неужели ты смогла бы нормально общаться со своими старыми подружками, если бы вернулась в старую жизнь? Признай — они скучные. И они все сплетничали у тебя за спиной.
— Скучные. Сплетничали, — согласилась Керолайн.
— А я?
— Что ты?
— Скучная?
— Не-е, — Керолайн рассмеялась. — С тобой точно не соскучишься.
— Я сплетничаю?
— Нет, ты всё говоришь в лицо...
Керолайн вновь поджала губы.
— Видишь, я лучше твоих старых подруг.
— Лучше... а ты любишь меня?
Макс замерла, удивившись такому вопросу, но отмерла достаточно быстро.
— Ты же видела, как долго у меня живут те, кого я не люблю.
— Эм… нисколько?
— Правильно. Стала бы я терпеть тебя так долго?
— А ты меня любишь как любишь или как друга? — смущённо спросила Керолайн, а в ответ Макс притянула её к себе и поцеловала в губы. Губы Макс были мягкие и а вкус как помадка на кексах, и Керолайн расстроилась, когда поцелуй закончился.
— А есть ли разница? — игриво спросила Макс и отпила и бутылки.

8) Шрамы: Я напишу, как мой персонаж трогает шрамы вашего, или наоборот.
ПЛИО, Сандор/Санса Короче прости, хотела написать кинк, записала ЖУТКИЙ флафф.

флафф на почти тысячу слов

Пёс удивлялся, что она до сих пор не взвыла, почему не начала причитать и жаловаться. Они были в дороге уже несколько суток, седло даже ему успело натереть всё, что было можно натереть, а из еды у них была лишь жёсткая и сухая конина. Но Санса, его нежная птичка, молчала об этом. Когда они делали привалы, она могла сказать ему пару слов, спросить о самочувствии или о том, как далеко им ещё ехать, но в основном она молчала. Он видел, как иногда он прислушивается к звукам вокруг. Сначала он думал, что она боится волков, но вскоре осознал, что вздрагивает она не от волчьего воя, а от стука копыт. Он так часто называл её птичкой, что забыл, что под цветными перышками скрывается серая шкура. Но даже эта шкура не спасала её от воспоминаний. Она боялась львов.
Пёс пытался честно зарабатывать и не тратить то, что успела взять с собой Санса. Но если деньги у людей ещё худо-бедно находились, то с провизией всё было совсем плохо. Люди не знали куда бежать. Война была повсюду. Иногда Пёс закрывал Сансе глаза, но на третий день она попросила не делать этого. Она сказала, что знает, что увидит.
Он не знал её с такой стороны. Он не воспринимал её волком раньше, но она оказалась сильной.
В один из дней на них напали. Когда Санса вскочила на его коня, Пёс посчитал, что она решила бросить его, но вместо этого она бросилась на одного из нападавших, и Неведомый затоптал его насмерть. С остальными Сандор расправился сам, получив при этом несколько не смертельных, но неприятных порезов.
Тогда он увидел в глазах Сансы ужас и даже начал подбирать слова, чтобы утешить её, понимая, что для столь юной леди первое убийство может быть действительно шокирующим, но Санса не дала ему и слова вставить, вскрикнув и просившись помогать ему с ранами.
— Ты испугалась за меня, птичка? — удивлённо спросил он, а Санса только мотнула головой, стараясь не смотреть ему в глаза. Она промыла его раны и наложила повязки, разорвав платье, в котором она была, когда Сандор похитил её. Он всё это время только и мог, что прижиматься затылком к шершавому дереву и фокусироваться на боли, а не на нежных ручках, касающихся его.
— Вы храбро сражались... — промолвила она, всё так же сидя на коленях между его ног и опустив голову.
— Зови меня Псом. Или Сандором, как тебе будет угодно, — усмехнулся он, поняв суть её заминки. — Ты тоже хорошо проявила себя, птичка.
— Я Санса, — сказала она и подняла голову, чуть ли не впервые с момента их первой встречи, взглянув ему в глаза.
— Ты спала мне жизнь.
— Вы и сами бы справились.
— Ты уже дважды спасла меня, — зачем-то добавил он, а она, к его облегчению, не стала спрашивать, когда это было.
— Вам больно? — спросила Санса, инстинктивно протянув руку к его перевязанной груди.
— Не очень, — ответил он и притянул её руку к себе. Санса встрепенулась и смутилась, видимо почувствовав биение его сердца. Все романтичные особы смущаются этого.
— Вы спасали меня намного больше раз, — сказала она тихо. Санса не вырывала руку, только смотрела на неё, словно не веря. — Спасибо, с-си... Сандор.
Пёс вдруг рассмеялся, уткнувшись в рукав и сморщившись от боли. Он отпустил руку Сансы, но он так и не отняла её от его груди.
— Иногда мне не верилось, что оно у вас до сих пор бьётся, — созналась она.
— Ты думала, что у меня нет сердца?
— Нет-нет! Я знала, что оно есть, но удивлялась тому, что человек, слыша биение своего сердца, может не бояться смерти.
— Я боюсь смерти, — сказал Сандор, и Санса вновь подняла на него глаза. — Раньше не боялся, а теперь думаю, что боюсь. Потому что, а что же будет с моей птичкой? Ты не выживешь здесь одна, Санса. Поэтому я боюсь умереть и не защитить тебя.
Он улыбался, то есть, наверное, скалился, и удивлялся тому, что говорит такие сентиментальности. Но Сансу они задели. Она придвинулась ближе, насколько позволяли его разведённые ноги, но ему эта поза не понравилась и он приподнял её за талию и посадил себе на бёдра. Санса тут же вспыхнула, но не встала и не сбежала от него. Когда она вновь решилась поднять на него глаза, щёки её всё ещё горели.
— У вас такой большой шрам, — сказала она и протянула руку к его лицу. Первым желанием Сандора было схватить её за эту руку и не дать коснуться себя, но он сдержался. — Он болит?
— Временами, — ответил он и почувствовал лёгкое прикосновение прохладных и мягких пальчиков. — Особенно, когда вижу много огня.
— Это ужасно, — сказала она, оглаживая очертания шрама.
— Тебе не противно? Помнится, ты боялась смотреть мне в лицо.
— Простите меня за это, — сказала Санса, виновато опустила голову, и пальцы её легко соскользнули по неровной и грубой коже вниз.
— За что ты извиняешься? Я уродлив настолько, что пугаю тебя, это мне нужно извиняться, — он хрипло рассмеялся.
— Куда мы направляемся? — спросила вдруг Санса.
— Домой. Я везу тебя домой.
— А есть он ещё у меня?
— Я везу тебя к твоей семье.
— А живы ли они ещё?
Пёс замолчал, не зная, что сказать, но и тут Санса опередила его. Она уткнулась лицом в его плечо, устроив руки на его груди, и замерла.
— Скажите, что не бросите меня.
— Не брошу.
— И не умрёте.
— Не умру.
— Хорошо. Я верю вам, — она вновь замолчала. Пёс же боялся пошевелиться и спугнуть её. — У вас много шрамов, да?
— Очень много.
— И все они болят?
— Не все, — он приобнял её, прижимая к себе сильнее. — В основном только этот большой. Он никак не заживёт.
— А если вы убьёте брата?
— Кто знает, — он усмехнулся. — Но, боюсь, я не смогу проверить это.
— Почему?
— Если я пойду искать брата, то кто жё отведёт тебя домой?
— А потом? Когда приведёте, вы оставите меня?
— А ты бы хотела этого?
Санса замолчала. Пёс скривился — словно он ожидал чего-то другого. Словно то, что он похитил её, заставит её полюбить его. Санса вздохнула и коснулась его плеча поцелуем.
— Нет, не хотела бы. Не смейте оставлять меня, Сандор.

13) Игра: Я напишу, как наши персонажи вместе во что-то играют.
Dishonored, Корво, местами Эмили, дарк.
Его сны пропитаны белым светом насквозь. Они немного размыты, туманны, но зато светлые. Небо так и вовсе сплошное белое пятно — чистый лист бумаги, хлопковый платок, подвенечное платье. Символ чистоты.
В реальности оно потеряло даже свой обычный голубой цвет. Из-за дыма, пепла, ядовитых испарений. Серое небо с ещё более серыми тучами. Серый туман. Серые люди. Серый конь под четвёртым всадником.
Корво играет с ним, но никогда не может заранее знать, кто из них ведёт. То он обходит всадника на два хода, то вдруг всадник за раз выкашивает целую улицу. Улицу тех, кто не заслуживал смерти.
Корво играет с ним на своём поле, но для всадника все поля — его. Корво делает выпад — бледный конь растворяется ядом в тумане.
Когда-то он играл в прятки вместе с Эмили. Теперь он прячется от людей, от крыс, от серого неба. Прячется, заслышав стук копыт.

Иногда Корво видит других коней. В трущобах пасётся вороной; в богатых районах — белый. Их всадники с пустотой в глазах, не обращают на Корво внимания. Он им не интересен. Он не попадает под их власть. Иногда вороной пробегает совсем рядом, Корво даже чувствует легкое прикосновение его бесплотной гривы к своей щеке. Но только серый конь с белыми глазами и пеной у рта может подойти к Корво так близко, что можно коснуться рукой.
Корво протягивает руку — конь растворяется. И только бездыханное тело остаётся лежать на земле.

Иногда Корво ухватывает коня за поводья и выкидывает всадника из седла, направляя коня в сторону врагов Императрицы. Корво сказал бы, что "его врагов", но на самом деле, в этой безумной игре со смертью, он уже потерял своё "я". Поэтому у него врагов. Поэтому у него даже самого себя.

Эмили предлагает сыграть в шахматы. Она переставляет фигуры на поле, а Корво смотрит на глубокий ров на её детском лбу. Последнее время она часто хмурится. Морщит лоб. В гневе сводит к переносице брови.
Но никогда не плачет.
Императрица должна быть сильной.
Эмили сбивает конём короля Корво и победно вскидывает руки, а потом вешается Корво на шею и долго обнимает его.
На секунду ему снова мерещатся игры в саду и заливистый смех маленькой девочки.
— Мы победим? — голос у неё ещё совсем юный. Тонкий, ломкий...
Он кивает и прижимает её к себе.
Даже если придётся пожертвовать всеми пешками на поле. Конями, ладьями и слонами.
И даже тем, что когда-то было человеком, что когда-то звалось Корво Аттано.

22) Безумие: Я напишу о своем персонаже, как о пациенте психлечебницы, а о вашем, как о докторе, или наоборот.
Elementary, Шерлок/Джоан. Получилось две версии. И прости за пейринг хдд

1 версия

Он обходит пациентов в три часа дня. В это время пациенты, спокойные или идущие на поправку, спят, зато можно спокойно и долго разговаривать с теми, кто нуждается в этом.
Он обходит палаты. Большинство пациентов спит, но он заранее знает куда направляется. Привезли нового пациента. Случай не то, чтобы интересный, но у Шерлока почему-то возникло желание помочь от одного только взгляда на него. На неё.
Он проходит к нужной палате и останавливается у двери. Он видит её сидящей на кровати и поджавшей под себя ноги. Он знает, что её сюда привело, но особо не понимает причины. У него было много самоубийств за время работы. Это становится привычным, если работаешь с психически больными. Они постоянно пытаются что-нибудь сделать с собой — наглотаться стекла или пробить головой стену. Но для хирурга встречи со смертью должны быть сведены к минимуму. Хирурги боятся их. Сходят с ума.
Он проходит в палату, но девушка даже не поднимает голову.
— Здравствуйте, мисс Джоан, — бодро приветствует он её.
Он отмечает, что обычных признаков самоистязания на ней нет. Разве что идеальные руки хирурга немного дрожат.
— Здравствуйте, доктор, — отвечает она. Голос у неё тоже спокойный, и Шерлок усаживает на стул напротив кровати, неожиданно чувствуя интерес.
— Что же вас привело ко мне? — спрашивает он и складывает ногу на ногу, а руки в замок. Он знает, что это означает закрытость, но в данном случае это никак не помешает. Он видит, что Джоан задумывается. Она не двигается, словно видео поставили на паузу, и лишь небольшие помехи в виде дрожащих рук.
— Не знаю. Вы скажите.
— Люди? — спрашивает Шерлок и не дожидается ответа. Он итак его знает. — У каждого случаются ошибки. Да, у некоторых они влекут за собой смерть других людей. Но хирург — вообще очень тесно связанная со смертью профессия.
— Я знаю, — говорит Джоан, и Шерлок ёрзает на стуле, потому что поза вдруг становится неудобной.
— Почему вы здесь? — повторяет свой вопрос Шерлок и облизывает губы.
— Вы тут доктор, — отвечает она, и Шерлок готов поклясться, что видит приподнятый угол губ.
— Вы переживаете из-за смерти своего пациента?
— А вы бы не переживали?
— У меня постоянно умирают, — пожимает плечами Шерлок. — Некоторым помочь невозможно. Вы тоже хотите умереть?
— Нет. Я не хочу. Они хотят.
— Они?
— Люди. Живые. И мёртвые.
— Вы видите мёртвых?
— Наверное. Да, вижу.
— А раньше видели?
— Нет. Сначала пришли живые. Они обвиняли меня, они закидывали мою машину яйцами, они заставили меня уйти с работы. Они жгли мой дом. И тогда, в дыме, я впервые увидела мёртвого.
Шерлок молчит. На самом деле он думает, что к нему привели не ту. Её не нужно лечить — её нужно оставить в покое.
— Вы видите их и сейчас?
— Нет, — он снова видит усмешку, — я просто не могу спать.
— Это решается успокоительными и снотворным. Но вы почему-то здесь.
На некоторое время в палате повисает тишина. Такая бывает только здесь — никаких звуков, только дыхание. Шерлок не торопит её. Он привык ждать. Когда работаешь с больными людьми, ты должен быть терпеливым.
— Здесь нет никого, кроме меня. Иногда сюда приходят медсёстры. Сегодня пришли вы. Но никто сюда больше не попадёт.
— Вы боитесь не мёртвых, да?
— Они мертвы, а я не верю в призраков, — снова насмешка в голосе.
— Вам не место здесь.
— Они убьют меня.
— Может быть, стоит переехать?
— Они найдут меня.
— Но…
— Просто позвольте мне остаться.
Картинка отмирает и Джоан поднимает голову. Шерлок смотрит на неё некоторое время, а потом улыбается.
— Да, пожалуй, вы абсолютно безумны и здесь вам самое место. Пока всё не утихнет.

2 версия

С каждым днём становится сложнее отличать реальность от того, что вышло из его головы. Он подмечает детали, пытаясь развеять галлюцинации, но те меняются, создавая недостающие части. Они становятся даже более реальными, чем медсёстры или доктор.
Но за доктора он цепляется. Порой, буквально. Вцепляется в подол её халата, валяется у её ног, а она встаёт на колени рядом с ним, кладёт его голову к себе на колени и гладит по волосам, пока приступ не отпустит. Он удивлён, что это действительно помогает. Что банальная ласка, что другой человек, способен справиться с его приступом лучше, чем его собственный мозг, не раз решавший сложнейшие головоломки. Одна из которых, видимо, голову ему и сломала.
Он умоляет доктора не давать ему совсем уж отупляющих лекарств. Он умоляет её дать ему шанс. И она почему-то слушает его. Она не убивает его мозг, а гладит по голове, подсказывая то, что он не может заметить сам. Она разговаривает с ним, как с ребёнком.
Может ли у человека быть четыре руки?
Может ли существо передвигаться подобным образом?
Если ты видишь его органы, скажи, может ли он функционировать с ними?
Рассмотри его конечности. Он может передвигаться на них?
Может оно летать? Каким законам подчиняется?
Галлюцинации не справляются с её вопросами. Вопросы извне его головы почему-то отрезвляют. Существа не эволюционируют от них. Наоборот, они становятся слабыми, падают и беспомощно елозят по полу.
Он жмётся к своему доктору, потому что это его единственная связь с реальностью.
— Что тебе снилось сегодня? — спрашивает она. В голосе у неё много тепла. Один из плюсов его состояния — он намного сильнее ощущает эмоции окружающих. Плюс, потому что он чувствует эмоции доктора. Они лечат его, они греют его.
— Я не уверен, что спал, — говорит он.
— Ты спал, — уверяет доктор. — Я приходила к тебе. Твое лицо выглядело спокойным.
— Мне снилось, что вы приходили ко мне. Вы были рядом со мной и твари не могли подобраться ко мне.
— Это замечательно, — говорит она, и он не слышит в её голосе ни капли лжи. Он и в здравом уме умел отличать ложь, но теперь это чувствовалось особенно. Вкусом гнили во рту. — Я рада, что стала твоим якорем. Держись за меня и я помогу тебе выплыть.
Она улыбается и гладит его по голове. Её прикосновения успокаивают его и он может закрыть глаза, не видя ничего, кроме темноты. Он держит её за руку, будто она действительно вытащит его. Физически. С глубины, где водятся монстры. Где его фантазия властвует над разумом.
— Спасите меня, мисс Ватсон, — просит он, а она касается его виска губами. Возможно, он только придумал это. Возможно, он просто очень хочет этого.
— Зови меня Джоан, Шерлок.