[Мэй-чан]

Почти не пишу ничего, кроме, разве что, на фб. так что давайте я выкину сюда то, что никто не видел, потому что оно никогда не будет дописано. Их на самом деле намного больше, но что-то я даже не буду показывать, а что-то переработаю.

ориджинал на какой-то фест. 1200+ слов.

Когда в один момент теряешь всё, что было дорого, первое время, кажется, будто вместе с этим потерял саму жизнь. Словно жизнью был старый диван, офисный стул с регулирующейся высотой и отклонением спинки, телевизор и вечно потерянный пульт, набор однотипных костюмов в шкафу, шумящий компьютер. Всё это было жизнью, а стучащее до сих пор сердце или наличие пульса – это глупости. Когда исчезают вещи и люди – это конец.
Первое время.
Игорь Станиславович тоже так думал, когда, после увольнения плёлся пешком домой, а визжащая пожарная машина, взвывшая совсем рядом, заставила отскочить к стене. Пожарная машина, едущая в сторону его дома, высотки, над которой поднимался едкий чёрный дым.
И не то чтобы у него было что-то особенно важное в этой квартире. Просто, когда вот так всё вдруг исчезает – не постепенно, а одно мгновение – становится очень пусто. Это как форматирование диска – удаляется даже то, что не должно было бы удаляться. И вот устанавливаешь какую-нибудь ОС, запускаешь, а там пусто и безлико. Это такая точка отсчёта. Постепенно там снова накопится милый сердцу хлам, но сейчас - это комната с белыми стенами.
Он приблизился к горящему дому так близко, что пожарный, совсем ещё молодой мальчишка, обхватил его поперёк грудной клетки, отодвигая назад, к толпе.
Угарный газ проникал в его лёгкие с каждым вздохом. Грудная клетка поднималась, лёгкие расправлялись, заполняясь газом, и снова его выдыхали. Он словно бы находился там, в квартире на пятом этаже, с окнами, выходящими на парк, с кожаным диваном, с грязными следами от ботинок, которые он оставил, когда с утра возвращался за сотовым.
Если бы он остался стоять там и смотреть, как сгорает его жизнь, через несколько минут отравление угарным газом достигло бы своего пика, и он потерял бы сознание. Но Игорь шагнул назад. Наступая людям на ноги, он пятился от горящей многоэтажки. А когда его подъезд скрыли головы и спины толпы, он развернулся к своей умирающей жизни спиной и зашагал прочь.
В его сумке – уже ненужные бумаги, сотовый с «посаженной» батарейкой и кошелёк с последней зарплатой. Это файлы, забытые на флешке. О них не сразу вспоминаешь – только, когда флешка потребуется. Именно поэтому Игорь, словно в тумане, дошёл до вокзала пешком, а там, подкладывая сумку под голову, вспомнил о деньгах.
Когда теряешь абсолютно всё, первой мыслью никогда не бывает идея поиска новой жизни, нового смысла или приключений. Первой мыслью бывает что-нибудь нелицеприятное, а потом, скажем, идея напиться. Напиться так, чтобы проснуться в своей постели от запаха свежесваренного кофе.
Но, когда забываешь о деньгах и вдруг смиряешься с утратой и кончиной своей жизни, мысль о новой всё же посещает пустую голову. Тебе кажется, будто ты призрак и тебе можно делать всё, что захочется – всё равно никто не заметит.
Игорь огляделся вокруг, пытаясь понять на какой вокзал занесли его ноги, а наткнувшись взглядом на кассы, со скучающей немолодой женщиной в окошке, решил, что в этом городе его всё равно больше ничего не держит. Почему-то он был почти уверен, что у его «друзей», после того, как они узнают, что он не только безработный, но ещё и бездомный, резко найдутся «друзья» получше. Неудачники никому не нужны.
Женщина, дожёвывая бутерброд и спешно вытирая жирные пальцы о кофту, оглядела Игоря с ног до головы (насколько позволяло небольшое окошко) и неприятным, громким басом спросила:
- Вам докуда?
Игорь поморщился, проглядел быстро расписание поездов и, вымучено улыбнувшись, ответил.
- На ближайший поезд. Всё равно куда.
Кассирша посмотрела на него со смесью удивления и презрения и, порывшись в столе, выудила оттуда последний билет на поезд, прибывающий через час. Город оказался Игорю незнаком, хотя по работе своей он много разъезжал, и знать географию собственной страны было жизненной необходимостью.
Игорь отсчитал нужную сумму и развернулся к кассе спиной. Запах поездов чувствовался даже здесь, протяжные гудки отдавались эхом под высокими потолками,, знакомая речь мешалась с иностранной, а людей было так много, словно весь город собрался здесь.
И всё это показалось Игорю таким скучным и раздражающим, что завидев полупустое кафе, он тут же отправился туда.
Небольшое помещение с окнами, выходящими в зал ожидания. Душное, пахнущее жиром, специями и жаренной картошкой. Три посетителя за разными столиками; две официантки, хмуро оглядывающие зал и вошедшего; чьи-то грязные следы на кафельному полу. Игорь оглядел зал и сел за столик у окна. Красивая девушка-официантка приняла у него заказ, а, принеся его через пять минут, не ушла, а упала на диванчик напротив.
- У вас что-то случилось? – спросила она, участливо глядя на него своими большими глазами, цвета мокрого асфальта.
«Я умер», - хотел сказать он, но почему-то промолчал, жуя свою печёную картошку с мясом. Девушка терпеливо ждала ответа, и он просто кивнул.
- О, понимаю. Я, таких как вы, с первого взгляда определяю, - вздохнула она и потупила взгляд. – Вы все выглядите как-то помято и с первого взгляда похожи на бомжей, а, когда приглядываешься, замечаешь, скажем, золотые запонки. И тогда сразу становится ясно, что у человека в жизни случилось горе. Вот у вас, что случилось?
Игорь смотрел на девушку, на её узкие запястья с кучей фенечек, на глаза ещё совсем детские и в груди отчего-то потеплело. Впрочем, возможно, это горячий ужин, наконец, начал греть, возможно, ему просто жарко здесь. Девушка, которая ещё совсем девочка, прикусывала губы, видимо боясь, что была так бесцеремонна и бестактна, что обидела мужчину.
- С работы выгнали, - подал голос Игорь, и девушка сразу оживилась, - дом сгорел. Всё сгорело.
«Жизнь кончилась», - хотел ещё добавить он, но подумал, что девочка переполошится, решив, что он хочет покончить жизнь самоубийством. Хотя это даже не приходило в его голову. Зачем кончать то, что кончилось и без него?
- Какой ужас! – воскликнула девушка, но в глазах играли такие возбуждённые искорки, что мысленно Игорь с насмешкой назвал девочку «суккубом», но если настоящие суккубы соблазняли и питались сексуальной энергией своих жертв, то она вызывала людей на душевые разговоры и пыталась их болью. Хотя, конечно, сама того не подозревала. – Вам, наверное, невероятно тяжело! Потерять всё в одночасье!
Игорь пожал плечами, вдруг, и правда, осознав, что не знает. Тяжело ему? Нет, вряд ли. Скорее… странно что ли. Пусто очень, неуютно, но не тяжело. Скорее наоборот. Словно его выбрали с корнем и сказали самому найти себе новое место. Он был деревом, а фея-неудач сделала его живым мальчиком.
- Вам, наверное, и ночевать-то теперь негде?
- У меня билет на поезд, - сказал Игорь и помахал перед девушкой билетом. Девушка цепко ухватилась за бумажку и, забавно извернувшись и шевеля губами, проглядела её быстро глазами.
- О, - глубокомысленно изрекла она, видимо, как и Игорь, не узнав города. – Ну, надеюсь, у вас там всё хорошо будет.
Девушка улыбнулась ещё раз, на дверях звякнул колокольчик, и она убежала к новому посетителю. Игорь дожевал своё мясо, ещё раз внимательно просмотрел билет и сунул его обратно в карман.
Девушка на станции объявила о прибытии поезда.

***
- Как-то странно это, да? – спросил Игоря юноша, сидящий напротив него. – На станции в поезд вошли только мы с вами, а смотрите как много народа в нём – всё забито. Хотя на билете место отправки – эта станция. Наверное, это какие-то мистические силы. Хотя я в них не верю.
Парень нервно сжимал в руках телефон. Телефон смотрел на Игоря чёрным экраном и мужчина почему-то догадывался, что телефон его странного попутчика так же бессмысленно умер, не найдя вовремя подзарядки. Парень был ещё студентом, растрепанным, улыбчивым, взвинченным, в мятой рубашке и джинсах. Игорь, наверное, выглядел ему отцом – с ещё неглубокими морщинками вокруг губ и глаз, коротко стриженный, идеально выбритый, в пиджаке, в рубашке с галстуком, с запонками, с дорогими часами. Только пиджак и рубашка были чуть помятыми, а на ботинках была пыль. А так – идеальный работник, бизнесмен, красавец мужчина. Потерявший квартиру, работу и забывший свою «ауди» на служебной парковке.
- Меня, кстати, Данилом зовут, - парень протянул Игорю руку для рукопожатия.
- Игорь, - коротко ответил тотю

ещё оридж на какой-то моб, 210 слов.

Любовь – самое тяжёлое, что может случиться в вашей жизни. По возможности, никогда не влюбляйтесь. А если вдруг кто-то начнёт очаровывать вас своими бездонными глазами и влажными, зазывно приоткрытыми губами – бегите. Бегите, не оглядываясь, но обязательно вернитесь через несколько дней, переосмыслив, создав в голове свой идеальный образ этого человека, и разочаруйтесь. Человеческой памяти свойственно приукрашивать действительность.
А если разочарования не наступит, то так тому и быть. Любовь — это капризная барышня. Стоит нам начать бежать за ней, она отворачивается, но если начать бежать от неё, то она побежит следом. И догонит. Она найдёт вас в любой части света.
Надя смотрит им вслед и не понимает, что сделала не так. Ей уже говорили, что она очень загадочная и неприступная. Загадочная и неприступная, господи. А кто-нибудь хоть пробовал спросить о ней? Кто-нибудь пробовал что-нибудь предложить? Никто не пытался ничего о ней узнать и никто не пытался покорить её. Вот она и загадочность, вот она и неприступность.
Надя закрывает глаза и не думает о нём. Не думает. Нет.
Ей очень хочется с кем-нибудь поделиться, но не с кем. Все зациклены на себе, все думают только о себе, всех волнуют только свои проблемы. Никому не интересно слушать о том, как же херово ей сейчас. Такое непонятное чувство, когда не знаешь, чего хочется выпить – водки или яда.

Блич, Улькиора/Орихиме, 94 слова

Где-то между мирами, где-то там, куда никак не попасть, они могли быть счастливы. Она бы улыбалась широко и счастливо, целовала бы любимые губы, любимые пальцы, оставляла бы горячие следы своих губ на его бледной коже. Он бы смотрел на неё тепло, как смотрят только на тех, кто важнее самой жизни, он бы сжимал её маленькие ладошки в своих руках, вдыхал бы цветочный аромат её волос, слушал бы, прикрыв глаза, её сказки.
Они могли быть счастливы. Где-то там. В сумерках миров.
Где-то там, в других мирах и землях, в другой жизни, они могли быть счастливы.

Саус Парк, Стен/Кайл глазами какого-то второстепенного персонажа, которого я даже уже не помню, 676 слов

- Я хочу узнать других мальчиков, - сообщил Марк и посмотрел на отца тем самым взглядом, который тот не мог вынести.
- Хорошо, Марк, ты можешь походить некоторое время в обычную школу, чтобы убедиться, как там ужасно и опасно.
Марк замолчал и за ужином больше не говорил, душой погружённый в мечтания о завтрашнем дне. Четверо мальчишек на том конкурсе, весело переругивающихся и держащихся вместе настолько впечатлил его, что он почти всё ночь не спал. Он думал, что скоро, возможно, тоже будет стоять рядом с кем-нибудь из них, обсуждая новую игру или книгу. Он будет шутить и смеяться над чужими шутками, будет ходить с новыми друзьями гулять и друг другу в гости. Ведь так ведут себя друзья – он читал.
С утра он встал непривычным, немного ленивым чувством предвкушения. Вот сейчас он оденется, соберёт тетради и отправится в школу. Самую настоящую школу, с самыми настоящими партами, учителями и детьми. И это очень волнующе. Даже «пузырь», в который засунул его папа, не омрачил его бодрого настроя.
В школе пахло чем-то жаренным, мокрым деревом и каким-то особенным школьным запахом, который Марк не смог охарактеризовать известными ему словами. Просто там пахло как в школе, и всё тут. Даже пузырь пропускал этот особенный школьный запах.
В классе его приняли нормально. Не было бурной радости или вообще какой-либо бурной реакции. Только забавный толстый мальчик что-то сказал. Но это было неважно – Марк был окрылён нахождением в классе, среди других детей и его ничего кроме этого не волновало. На вопросы он отвечал, чтобы показать себя, но позже выяснилось, что так делать нельзя. Ну ничего, Марк запомнил.
В общем, если не считать того момента, что пару часов Марк провёл привязанным к скамье, ему понравилось в школе. Он понимал, что его, новичка, сразу не примут и потому принял решения и на следующий день идти в школу, уже приняв к сведению те знания, что получил.
В общем, он снова не спал, снова много думал. И теперь пищи для размышлений у него было намного больше. Вот, например - почему друзья обзывают друг друга? Почему так жестоки по отношению друг к другу? Почему Кайл и Стен ходят постоянно вместе?
Последний вопрос интересовал Марка особенно. Потому что это были те самые «настоящие дружеские отношения», о которых он читал и мечтал. Мальчики ходили всегда вместе – Стен чуть впереди и Кайл сразу за ним, и руки их словно тянулись друг к другу, постоянно соприкасаясь мизинцами или рукавами. Смотрят друг на друга, шепчутся, смеются. В общем, им Марк особенно завидовал и считал их самыми лучшими, потому решил, что просто обязан влиться в их компанию.
Он даже подсел к ним за столик на следующий день. Но, кажется, это не особо укрепило дружескую связь между ним и ребятами. Ему даже начало казаться, что сблизиться с ними будет невозможно – словно у них был свой маленький мирок рассчитанный только на двоих.
Марк читал о подобном – когда дружба перерастает в нечто большее. Обычно это, конечно, случает с особями разного пола, но, судя по всему, бывают и такие исключения. Стен и Кайл слишком близко общались, чтобы их нельзя было заподозрить. К тому же Марк слышал перешёптывание и смех каких-то девочек, которые говорили, что мальчики, наверное, из «этих» и решали, кто из них «сверху».
Из-за неудачи с попытками подружиться с Кайлом и Стеном, Марк не сильно расстроился. Было ведь ещё множество других ребят. Только вот те двое постоянно всплывали – в разговорах и поле зрении. А однажды, Марк, посланный поставить коробку с бумагами в чулан, услышал оттуда странный звуки – шуршание, шиканье, тихий смех.
- Чёрт, да хватит ржать уже.
- Щекотно.
- Щекотно ему, а нас могут застукать, между прочим.
- Но правда щекотно же. Может лучше я сам?
- Да, блин! Я где к тебе не прикоснусь – тебе везде щекотно.
- Я очень чувствительный. Везде очень чувствительный.
Послышалось хихиканье, и шорох продолжился. Марк присел у двери, вжавшись в ней и пытаясь сквозь маленькую щёлку разглядеть действующих лиц. То, что это явно были парни и при чём смутно знакомые, Марк понял ещё по голосам, но определить конкретно кто, он всё равно не мог.
В темноте чулана мелькнула ярко зелёная шапка и красный ворот, а большего для идентификации личностей Марку было не нужно.

Реборн, Ямамото/фем!Скуалло, вообще это было для Ми на валентинов день, лол 232 слова

Ямамото старался. Он правда очень старался, устраивая этот ужин. Он сам готовил, сам накрывал на стол, сам убирался в доме. Поэтому он очень нервничал, ожидая её приезд из Италии. Можно сказать это был самый важный день в наступившем году. Девушка с отвратительным характером приезжала утром четырнадцатого февраля, а обратно улетала ровно через неделю. Но именно сегодня был самый особенный и важный день и Ямамото хотел, чтобы всё прошло хорошо.
Хотя вообще для него это было очень странно и не свойственно. Ямамото и романтика вещи почти не совместимые. Но для неё он прочитал пару статей в журналах и газетах, поспрашивал одноклассниц, спросил папу и даже маму Савады. И буквально через пару дней он уже был подкован в том, как устроить романтический вечер. Решив, что лучше всего у него получается готовить, он выбрал ужин из всех известных ему вариантов вечера. Он приготовил свечи, скатерть и лучший сервиз. Он даже раздобыл вилки, чтобы ей было удобнее, и сам научился ими пользоваться. Любая девушка должна была бы как минимум поразиться такой старательности. Но Ямамото всё равно очень нервничал. Потому та, что летела сейчас где-то в небе над Китаем, не была «любой» девушкой.
Скуало прибыла в Японию с большой задержкой и, признаться, уже не ждала, что её кто-нибудь встретит. Но среди серой массы встречающего народа, она сразу заметила знакомые чёрные волосы торчком и белозубую улыбку. В руках парень, к её величайшему удивлению, держал букет цветов. Белые лилии.

Реборн, Бьякуран (гипотетический Бьякуран/Мукуро) для кого было это я уже не помню, 707 слов.

Он и сам не понял, почему и как здесь оказался. Голова болела нещадно, а ещё, оглядываясь по сторонам и собирая осколки памяти, он сделал вывод, что его сознание опять переместилось и это иная реальность. Это не было его миром, ни одним из «его миров». Нет, всё было так же – деревья, трава, голубое небо – всё то же самое, что и во всех реальностях в каких он побывал. Но чувство, гложущее его изнутри, говорило, что это не его мир. И этот мир не знал Джессо. Как так случилось, предстояло разобраться, благо сознание затуманенное болью, наконец, прояснилось, и Бьякуран снова стал способен думать и рассуждать логически.
Неужели расчёты Шоичи были неверны и при уничтожении Джессо в той реальности в других он не умирал? Бьякуран вновь огляделся – он был в лесу, на той самой поляне, где его и убили. Словно переместилось не только сознание, но и тело. Если так, то Шоичи был прав, но допустил одну поблажку, или ошибку, выпустив Бьякурана за грани реальностей, в которых он разрушал мир. Если это было правдой, то здесь Джессо и Мильфиоре не существовало. Впрочем, последнее ещё не было доказанным фактом, а потому пробираясь сквозь редкий лес и двигаясь на звуки города, Бьякуран загорелся двумя назойливыми идеями – узнать о том существует ли семья Мильфиоре и как обстоят дела в Вонголе.
Только выйдя к городу Бьякуран остановился и прикрыл глаза, ругаясь на свою нетерпеливость и в чём-то глупость. Если его не существовало в этом мире, то у кого он сможет спросить о делах мафии? Или что, кто-нибудь из мафиози решит, что человеку в лохмотьях и крови можно доверять тайны семьи? Бьякуран глухо рассмеялся. Денег у него естественно не было, власти тоже, а вот лишился ли он своей силы убеждать, он ещё не проверял. И это давало слабую надежду.
Место, где можно было переночевать он нашёл только к ночи, но зато к этому времени он отметил для себя некоторые необходимые вещи об этом мире и убедился, что силы его здесь действуют, работала даже повреждённая коробочка, что он зажимал в руке умирая. А потому устроившись дома у какой-то немолодой женщины, которая не смогла сопротивляться его умению воздействовать на людей, он уснул быстро, не мучаясь бессонницей, как это обычно бывало при перемещении сознания.
Утро ослепило его солнечными лучами, заглянувшими в небольшое окно и попавшими ему на лицо. На повестке дня, как и вчера, стояли два вопроса – существует ли Мильфиоре и что с Вонголой. Первым делом он решил всё же разыскать Вонголу, а там второй вопрос решиться сам собой. А если думать о Вонголе, то первым делом вспоминается их Босс и то, что семья его так и не переехала из старого дома.
До дома четы Савада он добрался без проблем, потому что прекрасно помнил как искал этот дом на карте, отмечал как стратегически важный объект, искал все пути к нему из разных концов города. Поэтому в этой местности Бьякуран ориентировался с легкостью. Но ему всё равно показалось, что память подвела его, и он свернул не туда. Показалось, потому что стоящие рядом дома определённо были соседями Савады. Только вот сам дом семьи Босса Вонголы выглядел совершенно иначе – чёрный от сажи, с пустыми глазницами-окнами, с выбитой дверью и провалившимся вторым этажом. Соседи, всхлипывая, рассказали, что дом сгорел не так давно и что ни один член семьи не выжил. Все, включая пришедшего навестить семью Тсуну, погибли в огне. И всё бы ничего, но Бьякуран знал Тсуну и знал, что так глупо и банально – в огне – он бы не погиб, а значит, Тсунаёши из этой реальности к Вонголе отношения не имел.
На поиски других хранителей ушёл весь день. Ямамото Такеши – 10 лет назад разбился, спрыгнув с крыши школы. Хаято Гокудера – 10 лет назад самолёт, везущий его в Японию, потерпел крушение, выживших нет. Сасагава Рёхей – защищая сестру, был серьёзно избит, на всю жизнь привязан к инвалидному креслу. Сасагава Киоко – скончалась от полученных травм. Хром Докуро – не нашлось донора, скончалась 10 лет назад, не приходя в себя. Ламбо Бовино – замечен в составе мафиозной группировки в Италии – пожизненное заключение под стражу. Хибари Кёя – пропал без вести. Рокудо Мукуро – выпущен из тюрьмы Венедиче, переехал в Японию. Дальше информации нет.
Как итог – единственный знакомый где-то в Японии, а значит найти его вполне реально. Главный вопрос – узнает ли Мукуро Бьякурана. Менее главный вопрос – что сделает, если узнает, ибо прошлые встречи не были слишком тёплыми. Бьякуран усмехнулся, представив сцену их воссоединения.

@темы: Орижиналы, Писательское, KHReborn, Bleach